Был летний день сорок второго. По небу тихо плыли облака.
За лесом что-то громыхало снова. Уж год, как шла великая война.

 И по дороге жизни, что открылась по Ладоге, давно, еще зимой,
Детишек вывозили слабых, хилых, чтоб накормить и обласкать их всей страной.

У пристани волна едва качала веселый,  долгожданный теплоход.
Ничто вокруг беды не предвещало. Вот он мучений всех исход.

Ни суеты, ни смеха, и ни плача… Печальные, усталые глаза.
Шли дети парами искать удачу за озером, где ясны небеса.

Вот загудел счастливый теплоход, и волны побежали за кормою.
А чайки, совершая свой полет, так жалобно кричали над водою.

Вдруг изменилась жизни панорама. На бреющем полете, господа
Рассматривали белые панамы и красный крест, что виден без труда.
Они бросали бомбы на детишек, на беззащитных, маленьких таких,
На худеньких девчонок и мальчишек в панамках беленьких, в нарядах голубых.

Вода вскипала. Жуткий  свист снарядов звенел над озером и в небо улетал…
А нелюди получат по награде за смерть детей. Их крест не удержал.

 Мгновенье - теплоход ушел под воду, нашел на дне у Ладоги покой…
И, славя летнюю погоду, цикадки зазвенели над землей.

Затихло все. Лишь белые панамы горохами лежали на воде,
Да онемевшие от горя мамы на берегу стояли, как во сне.

Ну как забыть и как простить все это: тот теплый день, панамки на воде,
 То ласковое, солнечное лето… Пусть будит мирным небо на земле.